Стр. 83-86 из книги «Кержаки»

Бугровская ночлежка

Став гораздо богаче отца, А. П. Бугров расширил семейную традицию благотворительности. В 1880 году Александр Петрович выступил в Городской думе, где он состоял гласным (депутатом), с тремя благотворительными предложениями в пользу обедневших горожан. В том году резко поднялись цены на хлеб из-за неурожая в юго-западных губерниях страны.

И Бугров, владевший крупными мукомольными предприятиями, обязался поставлять нижегородской бедноте продовольствие по удешевленным ценам.

Приближалась зима, которая в голодные годы всегда бывает холоднее обычного. И Александр Петрович стал продавать дрова городской бедноте по заготовительным ценам, то есть, по себестоимости, без наживы. Об этом он 28 ноября 1880 года заявил Городской думе: «Ввиду затруднений населения города с топливом, согласен из своих лесов поставить две тысячи сажен сосновых вершковых дров по 6 рублей 50 копеек с развозкою на места с условием, чтобы из этого количества 500 сажен были проданы городской бедноте по 5 рублей за сажень (сажень равна трем аршинам, аршин – 71 см). Дрова будут отпускаться со склада в Грузинском саду».

Но самым знаменитым благодеянием Александра Петровича Бугрова стала «бугровская ночлежка». Он видел, с каким трудом перебивалась в Нижнем беднота. Он помнил рассказы отца, который, работая грузчиком-крючником, коротал ночи у костра на берегу и укрывался от непогоды под лодками. Он понимал нужды бедноты. И 2 мая 1880 года выступил перед Городской думой с таким вот проникновенным заявлением: «Город Нижний Новгород, будучи расположен при слиянии двух огромных рек Русского царства, привлекает к себе массу рабочих рук как из своей, так и из других губерний, являющихся на поденный заработок… Но не всякий из этих пришлых рабочих может достать себе угол для ночлега по недостатку и дороговизне квартир, и они вынуждены обращаться для ночлежного приюта в такие вертепы, вроде дома Переплетчикова в Миллионной улице, которые служат школою и рассадником разврата, воровства и всяких пороков. Пришлому рабочему-поденщику после дневных работ, а иногда вовсе не получившему поденной работы, куда деваться на ночлег? Ему приходится или идти в тот же вертеп Переплетчикова, или ночевать где-нибудь под лодкой на берегу, или просто под открытым небом, или идти на ночной заработок, то есть, на воровство и грабеж, последствием которого становится «казенная квартира», то есть, тюрьма». (Вертеп Переплетчикова это печально знаменитый тогда дом «Столбы» на Кожевенной улице).

Изложив ситуацию, угрожающую не только для рабочих-поденщиков, но и для благополучия горожан, Александр Петрович предложил выход из положения: «Будучи близко знаком с бытом чернорабочего люда, желая придти на помощь ему, желая содействовать городскому управлению в заботе об общественном здравии в городе…, прошу указать свободное место, на котором я выстрою на свой счет ночлежный приют на 500 человек, и предоставить его в вечную собственность города». Сам Бугров подсказал и наиболее удобные места для такой ночлежки: «А как вся масса чернорабочих преимущественно промышляет на нижнем базаре, на пристанях, складах и т. п., то место для ночлега должно быть отведено непременно на нижнем базаре близ берегов рек. Я указываю два таких места: одно на горной площадке против плашкоутного моста, другое по Зеленскому съезду, между монастырской часовней и подворьем Комарова».

Бугровское предложение пришлось как нельзя кстати, потому что Дума уже давно была озабочена санитарным состоянием города, да денег, как всегда, недоставало. Она «с глубочайшей признательностью» приняла инициативу Александра Петровича и отвела ему участок для строительства в месте наибольшего скопления нуждавшихся в приюте, на нижнем базаре в районе Скобы под кремлем. Правда, возникло некое препятствие: здесь на Ивановской площади шумел толкучий рынок Балчуг и Обжорный ряд. Дума наметила перенести их в Почаинский овраг. Торговцы Балчуга сначала запротестовали было, но их успокоили, предложив благоустроенные торговые места всего за 7 тысяч рублей на новом месте.

Губернский архитектор Ф. Н. Фалин быстро исполнил проект здания. Строительным подрядчиком А. П. Бугров избрал своего земляка крестьянина деревни Попово П.Г. Григорьева, под присмотром которого трудилась целая группа субподрядчиков, исполнявших разные части строительства. Так, крестьянин Никифоров вывозил землю из котлована стройки,

И. Е. Седов укладывал водосточные трубы вокруг здания, поставленного под крутой горой. К 10 октября 1883 года приют был готов. К сожалению, сам благотворитель его торжественного открытия не увидел, скончался в мае того же года. Дело завершал его сын Николай. Он на торжественной церемонии передал здание «в вечную собственность города» и обязался содержать его за свой счет. На стене была установлена памятная доска «Ночлежный приют А.П. Бугрова». В советские годы она, увы, исчезла со стены дома.

Приют действовал по специальному Уставу, утвержденному Городской думой 30 мая 1880 года. Он гласил: «Ночлежный дом учреждается, дабы дать возможность приходящим в город на подённую работу переночевать не под открытым небом. С этой целью приют открыт для всех приходящих без различия состояния, пола и возраста. Учреждается он на 450 мужчин и 45 женщин. Прием ночлежников открыт летом с 7 до 9, зимой с 5 до 7 вечера. Днем в приют никто не допускается. Никаких видов и паспортов с ночлежников не спрашивается. Люди в нетрезвом виде в приют не допускаются. Строжайше запрещается брать с собою вино, пиво и другие спиртные напитки. Во время нахождения в приюте не дозволяется курение, распитие спиртных напитков, игры в карты, буйство, брань, пение. За порядком наблюдают надзиратели, которые находятся в помещениях приюта безвыходно». Как видно, приют жил по строгой старообрядческой морали, что было ярко обозначено даже на фронтоне здания: «Водку не пить, песен не петь, вести себя тихо!» Нарушители немедленно выдворялись. В приюте полагалось только спать-отдыхать. Утром по сигнальному звонку все ночлежники покидали здание. В помещениях производилась уборка и подготовка к очередному приему.
Нижегородские экскурсоводы в увлечении нередко уверяют, что именно в «бугровской ночлежке» А. М. Горький «поселил» персонажей своей знаменитой пьесы «На дне». Да Сатина с его собутыльниками дюжие сторожа приюта и на порог бы не пустили или вышвырнули бы за первую же попойку.

Заведовали приютом три попечителя, избиравшиеся Городской думой на три года. Они нанимали штат служителей: надзирателей, сторожей, истопников, кухарок, уборщиц и даже нянечек, потому что приют привечал и детей, правда, только с родителями. Труд служителей неплохо оплачивался. Так, надзиратели получали по 45 рублей, все другие – по 12 рублей в месяц.

Ночлег был практически бесплатным, ибо всего за пять копеек ночлежники получали ужин и завтрак: щи, хлеб, чай или квас по вкусу. Попечители представляли Городской думе ежегодные отчеты о состоянии приюта и сметы расходов на следующий год. Например, за 1884 год услугами приюта воспользовались 248 232 человека, в том числе 226 663 мужчины, 16 388 женщин, 2 877 подростков, 2 304 малолетки. А смета того года предусматривала расходы: на жалование служителям 1 692 рубля, на отопление (дрова) 2 640 рублей, на освещение (керосин, свечи) 193 рубля, очистка выгребных ям 1 750 рублей, на мелкий ремонт 869 рублей, всего – 7 000 рублей.

Для того чтобы содержать ночлежку, Николай Александрович Бугров в 1883 году положил в городской общественный банк капитал в 30 тысяч рублей. А в 1885 году рядом с приютом, чуть повыше по Зеленскому съезду, возвел торговый корпус (дом 4), доходы с которого тоже шли в дальнейшем на содержание «бугровской ночлежки». Место было торговое, и в том же году этот дом сняли в аренду купцы Бурмистровы за 8 тысяч в год. Теперь в этом корпусе разместилась фирма «Юнитекс».

Благоустроенный ночлежный приют А. П. Бугрова приобрел добрую известность, переночевать в нем не считали зазорным и люди благородных сословий. Не такие, как горьковский барон-забулдыга, а вполне приличные. Например, в 1899 году услугами приюта воспользовались 4 потомственных дворянина, 273 мещанина, 482 крестьянина и 325 отставных солдат. Ночевал в «бугровской ночлежке» и сам А. М. Горький. Рассчитанный на 500 посетителей в сутки, приют стал быстро перегружаться. В 1904 году он пропустил 443 785 посетителей. Вмешался санитарный надзор, и в дальнейшем пропускная способность приюта стабилизировалась в пределах 270-275 тысяч посетителей в год. Хотя, невзирая на санитарные ограничения, ночлежка все-таки переполнялась.

В Городской думе мечтали поставить второй такой приют по близости, у «красных казарм». Но денег в городской казне, как всегда, не хватало. А другого такого щедрого мецената, как Бугров, тогда, к сожалению, не нашлось. Здание Бугровского ночлежного приюта до сих пор красуется на Скобе, только «приютилась» в нем теперь местная миграционная служба.

Фото:
Ночлежный дом Н. А. Бугрова