Стр. 34-39 из книги «Кержаки»

Роль Бугрова-старшего в благоустройстве Нижнего

Завидная судьба у строителей. Человека давно нет, а построенные им дома и сооружения до сих пор украшают город. А какие-то из них навсегда остаются визитной карточкой, эмблемой города. Таков и след Петра Бугрова в Нижнем Новгороде.

С переводом в 1817 году Макарьевской ярмарки на Стрелку Нижний стал перестраиваться из города-крепости, каким он стоял шесть веков, в торговую столицу страны. Для этого надо было вместо возведения оборонительных валов, затруднявших подступ к городу, наоборот, развернуть Нижний к рекам, главным транспортным артериям того времени, устроить удобные спуски с Дятловых гор, спланировать улицы так, чтобы они и украшали город, и его связям способствовали. Пока город был крепостью, за пределами кремля дома лепились по берегам оврагов, куда жители сбрасывали мусор и нечистоты. Недаром Екатерина II, посетившая Нижний в 1767 году, восхитилась его местоположением, но, зажав нос, возмутилась его застройкой, сказав: «Сей град ситуациею прекрасен, но строением мерзок».

В силу сложности рельефа местности градостроительная задача решалась в Нижнем Новгороде нелегко. Во второй половине XVIII – первой половине XIX века было разработано несколько планов переустройства города. Наиболее продуманным и хорошо обоснованным оказался план, созданный по заданию Николая I в 1833–1839 годах. В нем так удачно учитывались перспективы развития города, что предложенная им планировка до сих пор лежит в основе существующей сети кварталов и улиц старой части города. План был грандиозный. Его реализация требовала колоссальных по тем временам затрат. 12 566 776 рублей 42,5 копейки серебром. Таких средств в городской казне, конечно, не было. Городу был предоставлен государственный кредит в 9 931 776 рублей 85,5 копеек. А недостающую часть разрешено было позаимствовать с доходов ярмарки. Тем более что, во многом, именно с учетом ее растущих интересов и объемов и затевалась реконструкция города. С этой целью были повышены ярмарочные сборы: полавочный на 5 процентов, попудный на четверть копейки, что давало до 70 тысяч рублей ежегодно.

Для реализации плана была учреждена Строительная комиссия, преобразованная в 1836 году в Строительный комитет. Возглавил ее инженер-полковник П. Д. Готман. По отзывам А. И. Дельвига, «человек честный, имеющий познания, но до излишества покорный начальству, слабый относительно подчиненных и вообще не умевший ни себя, ни производимые под его управлением работы поставить так, чтобы его уважали и не делали излишним вмешательством беспрерывных затруднений в производстве работ, а подчиненные ему инженеры не делали злоупотреблений». Легко представить, в какую «кормушку» превратились «высочайше повеленные работы» при таком честном, но бесхарактерном руководителе! Казнокрадство и лихоимство в те времена процветали. Тот же Дельвиг, строивший тогда первый нижегородский водопровод, с горечью вспоминал, что нигде шагу нельзя было ступить без взятки.

Самой сложной задачей оказался откос по нынешней Верхне-Волжской набережной. Берег Волги был изрыт глубокими оврагами, по которым струились многочисленные родники. Николай I приказал берег выровнять, спланировать откос и возвести на нем красивую набережную. Дело изначально полагалось очень трудным, потому на него ассигновали 1 304 026 рублей 10 копеек серебром. Требовалось много рабочих, особенно землекопов. В самом Нижнем Новгороде тогда насчитывалось немногим более 20 тысяч жителей от старого до малого. И потому обеспечить работы только своими силами нижегородцы не могли. Чтобы решить проблему рабочих рук, Николай I разместил в Нижнем Арестантскую роту – тюрьму для заключенных, осужденных на принудительные работы. Но подневольный труд, да еще в кандалах, себя не оправдывал. Особенно на откосе, где к качеству работ требования были особые. В результате откос каждой весной оседал, сползал в Волгу. По воспоминаниям В.И. Даля, его возобновляли восемь раз, затратили уйму денег, и все безуспешно. Особенно упорно откос разрушался у Георгиевской башни кремля, где был засыпан самый глубокий овраг. Каждую весну плывуны разрушали работу. Особенно разрушителен был оползень 1840 года. Ключевые воды пробили откос в 15 местах. А у Готмана уже не было денег. Даже на расчет с рабочими.

Прибывший из столицы инспектор генерал-майор Цвилинг нашел делопроизводство Готмана настолько запущенным, что «проверить невозможно». Ревизор не исключал, что путаница была умышленной, направленной на то, чтобы скрыть финансовые махинации. Инженер-полковник П.Д. Готман заслуживал серьезного наказания. Но за него горячо вступился тогдашний нижегородский губернатор генерал-лейтенант М.П. Бутурлин (может быть, чтобы покрыть и свою собственную долю в большой «кормушке» государственных субсидий). Готману простили перерасход средств и даже выделили деньги на продолжение работ. На этот раз руководство города решило отдать дело в частный подряд. Только вот охотников не находилось. Слишком велик был риск.

Спас положение Петр Егорович Бугров. Опытный строитель внимательно исследовал откос, разобрался в ошибках своих предшественников. Он понял, что главная причина неудач заключалась в грунтовых водах, которыми так обильны Дятловы горы. И гидротехнически грамотно решил проблему.

Вот как поведал об этом В. И. Даль: «Берег Волги, от кремля вниз, ныне весь обстроенный пароходными пристанями, был дик, в неприступных оврагах и обрывах в десятки сажен. Государь Николай Павлович, быв в Нижнем, повелел обратить его в ровный откос, сделать спуски и дороги; работ было на миллионы. Все шло хорошо, но одна часть откоса, ближайшая к кремлю, обильная ключами, никак не поддавалась уровню ученых строителей, и каждую весну снова оседала, съезжая к Волге и образуя новые трещины, овраги и обрывы. Несколько лет бились с этой упрямой толщей, упрятали в ней много денег, а успеху никакого. Тогда вздумали свалить эту беду с плеч своих, отдав работу подрядом, с ответом подрядчика на восемь лет. Никто не пожелал взяться за такое темное, опасное дело, где можно посадить и самое огромное состояние. Бугров взялся. Он нагнал вдруг тысячу рабочих – а все Заволжье, по одному его слову, всегда готово было явиться в Нижний – поднял всю толщу перевороченной земли на десятки сажен, где по глиняному пласту струились во множестве обильные родники, покрыл весь простор этот сплошным накатом бревен по направлению ската ключей, накатал сверх еще другой и третий ряд бревен поперек и опять вдоль исподнего ряда, засыпал режу землей, сделал и сгладил откос, который стоит и по сей день».

Даль писал эти строки в середине XIX века. Но откос и сейчас, полтора века спустя, украшает наш город. Как видно, Петр Егорович правильно понял причину неудач предыдущих работ в пренебрежении дренажом. Грунтовые воды нельзя закрывать, им нужно давать естественный выход, для чего и служит заложенная бугровской артелью противооползневая защита города.

Укрепление откоса было главной заслугой П. Е. Бугрова в благоустройстве Нижнего Новгорода. Но он участвовал и в других работах по модернизации города. В 1842 году он подрядился ремонтировать Зеленский съезд и Кремлевский бульвар. В 1846 году совместно с купцом И. Воробьевым они выиграли подряд в 4 600 рублей на исправление весенних повреждений по Кремлевскому бульвару. На другой год его строительная артель за 5 879 рублей возвела ограду главного тогда городского кладбища Всесвятской (Петропавловской) церкви (теперь это Городской парк имени И. П. Кулибина). С 1846 года под руководством инженера А.И. Дельвига в Нижнем Новгороде шло сооружение водопровода, забиравшего воду не из реки, как теперь, а из подгорных ключей, и подававшего ее в бассейн на Благовещенской площади (ныне площадь Минина и Пожарского). В этой сложной и трудоемкой работе принимал участие и П. Е. Бугров. Именно он спасал водоподъемную станцию от высокого паводка 1849 года.

В 1840–1850 годы он ремонтировал кремлевские башни, Губернские присутственные места, Главную гауптвахту (офицерскую тюрьму) и оружейный склад в кремле, корпуса Мартыновской больницы на набережной, здание училища для детей чиновников. Поправлял обвалы на Похвалинском съезде, в губернаторском саду в кремле, в Александровском саду на откосе. Мостил Большую Ямскую улицу, Благовещенскую площадь, плац-парад перед губернаторским дворцом и площадь перед Дворянским собранием.

В 1847 году Нижегородское управление полиции доверило Петру Бугрову ремонт главного тюремного острога в Нижнем Новгороде (здание до сих пор стоит на площади Свободы). Острог был возведен в 1819–1823 годах и являлся важным звеном печально знаменитого ссыльного этапа «колодников» в Сибирь. Пересыльный поток нарастал. Губернаторская комиссия, посетившая острог в начале 40-х годов признала, что «все помещения в тюремном замке без своевременного ремонта пришли в такое положение, что дальнейшее размещение в них арестантов будет крайне затруднительно и опасно». Требовался не простой ремонт, а реконструкция. На решение этой задачи полицейские власти и пригласили одного из самых опытных строительных подрядчиков – П. Е. Бугрова.

Пять лет ушло на бюрократические согласования по инстанциям, и в 1851 году с Бугровым был заключен контракт на большую по тем временам сумму в 21 463 рубля 53 копейки с четвертью серебром. Работы продолжались три года. Приводить в порядок пришлось не только фасады здания, но и камеры заключенных, и ретирадные (отхожие) места, которые раньше размещались рядом с камерами и душили заключенных зловонием. Объем работ был таков, что Петру Егоровичу пришлось нанять нескольких субподрядчиков. Довольные качеством работ полицейские власти не раз потом привлекали Бугрова к своим подрядам. В Нижнем Новгороде и по губернии.

Именно полицейское ведомство выступило заказчиком самой крупной бугровской стройки в Нижнем – тюремного комплекса для Арестантской роты на Новой площади (ныне площадь Горького). На первый взгляд, может показаться странным, что предприниматель-старообрядец работал на полицию. Ведь именно силами полиции чинились правительственные и церковные гонения на «раскольников». В старообрядческой среде были распространены сатирические куплеты на полицию:

А, как известно всему свету,
Что от исправника и секретаря житья нету.
Их головы и сотские – воры,
Поминутно делают поборы.
Поступают с нами бесчеловечно,
Чего не слыхать было вечно!
Прежде тиранили, ненавидя Христовой веры.
А они мучат, коль не дашь денег или овса меры.
Все наши прибытки и расходы
Потребляют земскому суду на доходы!

Но бизнес есть бизнес. Нигде больше нельзя было получить такой дешевой рабочей силы на свои строительные подряды, как в полиции – из числа заключенных.

«Рота» осужденных на тяжелые физические работы была расквартирована в Нижнем по указу Николая I для обеспечения рабочей силой мощных начинаний по реконструкции города. Поначалу роту разместили в деревянном флигеле ведомства Приказа общественного призрения. На строительство специального каменного корпуса для Арестантской роты долгое время не находилось средств. Наконец управляющий путями сообщения и публичными заведениями граф П. А. Клейнмихель, посетивший в 1847 году Нижний Новгород, поддержал ходатайства командира Арестантской роты. Он записал: «Арестантская рота помещается в здании Приказа общественного призрения: здание ветхое и не соответствует помещению роты… Предположено построить новое». По его настоянию, был одобрен проект строительства тюремного комплекса из четырех корпусов: трехэтажного здания самой тюрьмы на 250 заключенных, двух корпусов в два этажа для охраны и прислуги и одноэтажного флигеля для кухни, бани, прачечной, кладовой, кузницы и сарая.

В 1847 году был объявлен открытый конкурс на строительство комплекса при стартовой цене в 55 640 рублей 29 и 3/4 копейки серебром. На торгах, которые состоялись 28 апреля, состязались четверо подрядчиков. Все – из крестьян. Победу одержал П. Е. Бугров, согласившись исполнить работу за 51 007 рублей серебром. Однако задним числом победа Бугрова была оспорена. Подкупленный, по-видимому, московским купцом И. Д. Дорофеевым губернский прокурор в январе 1848 года назвал победу Бугрова спекуляцией и заявил, что «такой подряд выходит из круга, дозволенного крестьянскому сословию», и что такое большое «дело не может быть вверено крестьянину». Кроме того, прокурор оспорил его право представлять в качестве подрядного залога «приговор одноведомственных крестьян» (гарантийное обязательство крестьян-старообрядцев заволжского Чистопольского приказа), поскольку-де подрядчик живет уже в городе.

Губернские чиновники под прокурорским нажимом стушевались. Хозяйственный департамент – тоже, хотя заявление прокурора противоречило всем законам Российской империи. А вот Казенная палата не согласилась, посчитав мнение прокурора предвзятым. Из Москвы в Нижний явился сам инициатор пересмотра результатов торгов купец Дорофеев.

28 апреля 1849 года прошли новые торги на строительство корпусов Арестантской роты. Бугров предоставил новый залог – свой городской дом на Рождественской улице. И подряд снова достался ему. Правда, с понижением цены – до 48 389 рублей.

Когда Петр Егорович приступил к исполнению подряда, выявились новые трудности. Оказалось, что строительная площадка на Новой площади занята складами купца С.С. Пятова, который переезжать не собирается. Кроме того, требовалось провести значительные гидротехнические работы по укреплению места стройки, так как оно находилось на самом краю оврага (современная площадь Горького – засыпанный овраг). На все утряски и подготовительные работы ушло еще два года. Зато собственно стройка длилась недолго. 7 января 1853 года после тщательных проверок со стороны Губернской строительной комиссии и городского архитектора Бугров заявил о полном завершении работ. В том же году тюрьму заселили «новоселы». Хлопотный подряд окупился для Петра Бугрова высоким доходом. На строительство комплекса он израсходовал 21 760 рублей 73 копейки. Получив, таким образом, 26 628 рублей чистой прибыли. Не зря за этот подряд шла такая напряженная борьба.

А добротные здания бывшей Арестантской роты до сих пор служат городу. Сейчас они значатся на Большой Покровской под номерами 65, 67, 69 а и 69 б. Первый корпус, в котором размещалась сама тюрьма, надстроен до пяти этажей, в нем Юридический институт системы МВД. В хозяйственном флигеле теперь бассейн «Динамо», а в перестроенных охранных корпусах до сих пор живут нижегородцы.

Строительные подряды по благоустройству города П. Е. Бугров вел до конца своих дней. Последний контракт – на ремонт городского Общественного дома на Скобе – он подписал 11 декабря 1858 года.