Стр. 188-189 из книги «Жизнь купецкая»

В 7 часов вышед из лавок, как обыкновенно, пошли в сад к Анне Лаврентьевне с братцем Н. С., где час, я думаю, проводили в гулянии или рассматривании хорошего расположения цветников <…> Иногда по долговременном упражнении приходили в находящуюся там комнату <…> Там играли в короли и в прятки, невзирая как на краткость комнаты, так и на тусклость света. <…>

Итак, когда все покоилось в природе, веселые птички оставили свои песенки, и когда все народы в объятиях Морфея, тогда мы, уж не робея, вышли из того покою вон и продолжали стремление свое к привлекательному дивану, находящемуся близь нашего Ивана, т. е. большого брата, коий невзирая на Морфея, который, кажется, старался усыпить его, извлекал из шестиструнной гитары меланхолические звуки. Бесподобная Анюта, сидя под окном своего сада, и мы здесь столь были счастливы, столь довольны и восхищены, чего больше уже и не надо. Во 2-м часу разошлися.

<…>Был тоже по приглашению Федора Федоровича и у него на вечеринке, где также были позваны и хорошенькие нимфочки, с коими в продолжение часов трех или более, доколь отошел стол, занимались разными танцами-вальцами, экосесы, кадрили, журавля и алагрек. Начальствующим был улан, человек добрый, который нам много колен новых насказал; также был и Осип Меркурьевич Кальницкий, который своим глупым вихлянием, не знаю как-то, об находившуюся у Марфетки Шлюпкиной в голове булавку сколол свой нос до крови, вымарал на середке ей в миткальной рубахе кровью рукав, чем премного наделал смеха, даже и за ужином, и весь вечер все ему смеялись, что он с того отчаянно болен. Ужинал в 3 часа, вместе с девушками, а после еще плясали кадриль, наконец, разошлись в 4 часа, и уже во многих домах были вставши, а мы восклицали громогласные песни и благополучно расстались. Да! Анна Степановна Лобкова была обрядясь коновалом, также и я был обрядясь, и плясали… Весело было!

<…> Был вечером на именинах у Николая Ивановича Слесарева, куда я пришел в 5 часов, потом и Матвей Анкудинович немедленно явился. Немного годя приехал и Василий Силыч Селюгин с женой, и мы четверо начали [играть] в карты и так забавлялись мы уже часа два или три, и я был совсем в проигрыше <…>

Потом играли на гуслях, на флейте и на бубне, а некоторые плясали. В первом часу ужинали. Поужинав тоже, мы трое, играли в горку, а некоторые в бостон; и, наконец, в заключение всей веселости, какой, мне кажется, лучше не надо <…>

Итак, вышли мы оттоль все трое в 4-м часу. Выходя же на улицу, говорю: «давай, Слесарев, еще чего-нибудь бутылку»; то он воротился и принес цимлянского. Мы у бутылки отбили горло, да через край по несколько все трое [выпили]. Наконец, взял я бутылку, в коей еще находилось половина вина, ударил в стену и разбил вдребезги за то, что я содрал до крови нос, а Слесарев тоже губы. Потом, пройдя по Большой улице до Порозовых с песнями, воротились и простились».

Дневник И. И. Лапина 1818 г.
Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой половины XIX века. – М., 2007.