Стр. 140-145 из книги «Жизнь купецкая»
К началу XX века существовавшая в России самодержавная форма государственного правления превратилась в тормоз общественного и экономического развития. В стране зрела революция. Нижнему Новгороду была уготована роль одного из важных центров Первой русской революции. Как это ни парадоксально в революционном процессе приняли активное участие некоторые представители местного купечества. Миллионер Н.А. Бугров субсидировал РСДРП, некоторые выходцы из купеческой среды активно участвовали в антиправительственных выступлениях. А. Вяхирев сражался с правительственными войсками на баррикадах Пресни, С. Ремизов, Ф. Ненюков и С. Торсуев были непременными участниками всех революционных демонстраций.
С. Торсуев, зять купца-миллионера Я.Е. Башкирова, пытался издавать антиправительственную газету «Утро». После разгрома революции некоторым из перечисленных лиц пришлось провести какое-то время в Нижегородском остроге. Политические заключенные пользовались довольно многочисленными привилегиями: их не били, неплохо кормили, снабжали книгами и принадлежностями для письма. Свой тюремный досуг студенты-бунтари скрашивали музыкальными выступлениями и даже любительским спектаклем. Иллюстрацией их жизни в тюремных стенах служат фотоснимки С. Торсуева.
Многие арестованные революционеры, выходцы из рабочей среды, злоупотребляли лояльным отношением тюремных властей. Вот строки из рапорта одного из жандармских чинов: «Нарекания вызывались отсутствием последовательности в разрешении политическим заключенным приобретать на собственные средства те или иные продукты… вызывало… большое волнение предъявляемое к ним требование вставать в 6 часов на поверку…»
Неповиновение революционных боевиков порою принимало крайние формы. За какое-то справедливое дисциплинарное замечание арестант Тихомиров ударил чайником по голове заместителя начальника тюрьмы Введенского. Особенно вызывающе вели себя арестованные революционерки. Эти, по словам М. Горького, представительницы «лучшей нашей молодежи» не раз пытались спровоцировать на тюремный бунт уголовниц. Для того, чтобы утихомирить попавших в тюрьму ниспровергательниц самодержавия, пришлось на неделю лишить их прогулок и получения домашней пищи. Предпринять эти карательные меры прокурор И.М. Золотарев решился лишь после специального разрешения министра юстиции.
К ВОПРОСУ ОБ УЧАСТИИ КУПЕЧЕСТВА В РЕВОЛЮЦИИ
Следует отметить, что позиция старшего поколения русских предпринимателей была более последовательной. Тогда как поведение окончивших университеты купеческих сынков часто претерпевало трудно предсказуемые метаморфозы. Пока купеческая молодежь находилась на родительском иждивении, она активно выступала против самодержавия, но стоило ей вступить в права наследования, как от былой революционности не оставалось и следа. Ярким примером может служить нижегородец Ф.С. Ненюков.
Вот что писала о нем в мемуарах Н. Серпинская: «…Мы ехали в Петровский парк – к Яру, в «Стрельну». Там доматывал в то время последние крохи миллионного наследства бывший нижегородский богач Федька Ненюков под опытным руководством А.М. Кожебаткина (секретаря символистского издательства «Мусагет»).
Федька – плюгавенький блондин в пенсне, не идущем к типу савраса, разыгрываемого им. Когда-то давно, до революции 1905 года, «занимался революцией», сидел в тюрьме, считал себя чуть ли не социал-демократом. В это время его мать, с которой он ссорился, не получая от нее ни копейки, умерла без завещания. Свалившийся на Федьку миллион сбил с него всякую «революционность». Быстро освободился он из тюрьмы… Завел цилиндр, наемного лихача, меблированную квартиру в Москве на Страстном бульваре, превратившуюся в настоящий «штаб золотой молодежи».
В 1905 году, когда в разгар кутежа потухло электричество, Федька раскрыл окно и стал поливать из клистирной кишки проходящих демонстрантов.
«Пролетариев наших маленько охладить надобно. Мешают больно», – бормотал он под хохот пьяных собутыльников.
Стены шикарных кабаков запечатлели незаписанные легенды их десятилетней кутильной эпопеи. В трескучий январский мороз в три часа ночи Федька среди цыганского хора умолял на коленях о любви непреклонную певицу Настьку: «Ну, на все готов, ну – жизнь отдам!»
– «Ах, Феденька, вот что: хочу я спеть «под душистою веткой сирени», а сирени-то нет – одни пальмы. Пусть бы сирень зацвела – я бы полюбила тебя!»
– «Сирень – это самые пустяки – через час зацветет!»
Он послал на квартиру к Ноеву – владельцу лучшего цветочного магазина на Петровке – автомобиль с двумя яровскими лакеями, снабженными Федькиной визитной карточкой и набитыми бумажниками. Они, ворвавшись почти насильно в дом Ноева, разбудили хозяина, получили ключи от магазина и, выбрав две кадки цветущей белой сирени, благополучно доставили еe, закутанную в войлок и рогожи. В четыре часа утра Настька, благосклонно улыбаясь лежащему у еe ног Ненюкову, пела под гитару со всем хором «Под душистою веткой сирени…».
Так же они, только самолично выбирая, как-то ночью покупали полную обстановку в мебельном магазине Балакирева для меблировки квартиры какого-то нового Федькиного «увлечения». Все были так пьяны, что, когда проснулись днем на вновь купленных дубовых кроватях, никак не могли понять, каким образом мебель очутилась в квартире.
Часть компании еще лет десять назад покончила в Нижнем самоубийством. Особенно запомнилась смерть Путятина, красивого молодого человека, чем-то похожего на Пушкина. Спустив несколько десятков тысяч материнских денег, он занял без отдачи сорок тысяч у Ненюкова. Когда пролетели и они, Путятин стал просить Федьку убить его, так как сам не решается, а без денег жить не может. Ненюков отказался привести в исполнение просьбу Путятина. Тогда тот выстрелил себе в рот».
